| «До 1953 года почти двухтысячный коллектив Гидропроекта, не располагая базами отдыха, не знал ни забот, ни хлопот, обеспечиваясь путевками в пионерские лагеря через профсоюзный комитет МВД. Но вот наступило время, когда на основании постановления Совмина СССР одно министерство прекратило обслуживать выбывшее из подчинения подразделение, а новое — министерство электростанций, — не было готово принять нас. К тому же на учете в отраслевом горкоме профсоюза мы тоже не состояли. Что делать? Куда девать детей в период летних каникул? И начались мучительные поиски. Искали партнеров, мощные предприятия, желающие иметь пайщиков, — только бы пристроиться к кому-нибудь на время. Но увы, поиски были безуспешными. Таких обездоленных в те годы оказалось немало. И вот однажды, поздним осенним вечером, просматривая случайно попавшую мне газету «Вечерняя Москва», я обратил внимание на объявление о том, что Московская областная художественная школа, закончив производственную практику в районе деревни Бёхово Заокского района Тульской области, может передать в установленном порядке деревянные строения под пионерский лагерь.
На следующий день, воодушевленная неожиданной информацией, группа, в числе которой был опытный хозяйственник, энергичный и умелый организатор, начальник АХО А.С.Черкасский, после четырехчасового пути прибыла в живописный лесной район на высоком берегу Оки. В густой чаще вековых вязов, тополей, берез стояли два полупазвалившихся одноэтажных фанерных барака. Неподалеку — еще один, так называемый пищеблок с плитой, земляной погреб для хранения продуктов на льду, колодец с питьевой водой метрах в ста в глубоком овраге и покосившийся деревенский домик — сельская четырехклассная школа, построенная в двадцатых годах знаменитым художником В.Д.Поленовым для детей близлежащих деревень… По мере осмотра строений радостное настроение пошло на убыль. Возникли сомнения: по плечу ли будет ноша, осилим ли комплекс организационных и хозяйственных проблем? Ведь по существу все надо было начинать с нуля. Но оптимистов среди нас оказалось большинство и развалюху вскоре приобрели, несмотря на большие сложности, возникшие при оформлении земельного надела. Пришлось вести длительные переговоры с местными властями на разных уровнях, обговаривать взаимоприемлемые условия, прежде, чем появился первый двухсторонний договор аренды. Что нас ожидало, никто толком не знал. Нерешенных вопросов было множество, но один из них угнетал больше всего. В те годы мы содержались на скудном пайке госбюджета. Своего служебного помещения не имели, вынуждены были арендовать и приспасабливать для основной деятельности различные строения в двадцати пунктах Москвы. В среднем располагали чуть более двумя кв.м на одного сотрудника. Сейчас это может показаться неправдоподобным, но до 1951 года наши проектировщики, архитекторы, изыскатели вместо обычной мебели имели «козла» с крышкой, табуретки, скамейки и самодельные полки или рейки на подвесках для хранения чертежей. Бедность была такая, что однажды мы были готовы получить в аренду и приспособить для работы демонтированное и заброшенное сооружение для обжига кирпича в Бауманском районе (автор принимал участие в в подготовке этой акции). Вот в такой сложной, почти бесперспективной обстановке нужно было в кратчайший срок создать пионерский лагерь в 130 км от Москвы. Итак, дороги. Именно с них начались мытарства хозяйственников, т.к. последний 20-ти километровый участок пути к месту назначения представлял песчано-глинистое покрытие, превращавшееся в весенне-осеннюю распутицу в месево, а с первым снегом движение там вообще прекращалось. Только «левый» бульдозер леспромхоза, идущий впереди, расчищал дорогу и, вытаскивая застрявшую в сугробе грузовую машину с двумя ведущими осями, неоднократно выручал нас. Надо сказать, что по снежной дороге оказалось удобнее ездить, чем по раскисшей грунтовой, и до наступления весны мы перевезли все необходимое для первоначального обзаведения. Одновременно было решено, что в первый летний сезон лагерь примет 60 детей.
|
